Неизвестное о Неизвестном

[kentauris]

Статья о кентаврах Эрнста Неизвестного: / dissid.ru/kentavry-neizvestnogo/
Имя автора почему-то не указано. Сам, что ли, написал?..

Кентавры Неизвестного

Эстетическая совершенность и органичность, получающаяся в результате соединения двух раз­нородных начал. Органический синтез, образующийся из разли­чий, даже противоположностей. Диалог этих начал, их борьба и единство. Кентавр словно специ­ально создан для того, чтобы вы­ражать эстетически-мировоззрен­ческие взгляды Неизвестного. И, кроме человека, это единственное существо, которому художник посвятил столько своих произве­дений. В его скульптуре нет ни лошадей, ни собак, ни даже лю­бимых им кошек. Только кентавры.

Но привязанность его к кентав­рам объясняется не только их Аналогичностью и диалектичностью. Недаром он писал, что в Египте, Сирии и Греции «двуединые существа достигли канона в своей конструкции и преврати­лись в знак». И кентавр стал для Неизвестного именно знаком - символом античной культуры. Из этой культуры родилось европей­ское искусство. Эта культура была совершенна в своем роде, едина, синтетична. Она не копировала жизнь - она ее строила и созда­вала, как создавала свои мифы, как строила Парфенон и лепила идеальных Афродит и Копьенос­цев. И эта культура умерла. Имен­но отсюда - умирающие кентав­ры Неизвестного, его «Мемориал кентавров»: человеческая маска с лошадиным черепом, его рожде­ние креста из погибающего кен­тавра, о чем уже говорилось выше.

И вторая идея, также воплощен­ная им в кентаврах. Но она связана не с античной культурой, а с мыслью Достоевского о том, что стать человеком можно только, «выделившись» в человека, пере­боров, переиначив самого себя.

А для этого необходимо отре­шиться от всего низменного, жи­вотного в человеке, преодолеть свои низкие эгоистические чувст­ва и желания, воспитать в себе ми­лосердие, альтруизм, способность к состраданию и сопереживанию. И кентавры Неизвестного в нече­ловеческом порыве, в напряже­нии всех духовных и физических сил стараются выбраться, вылезти из этого животного начала, осво­бодиться от, так сказать, «земного притяжения», от обуревающих их страстей обладать, накапливать, властвовать и распоряжаться себе подобными. Это страшные в борь­бе с самими собой кентавры. На сходную же тему есть и одно жи­вописное произведение художни­ка. В голубовато-телесных тонах изображен мужчина, фаллос ко­торого превращается в сексуаль­но-красную змею, и эта змея охва­тывает его своими кольцами, а он корчится, как новый Лаокоон, стре­мясь вырваться, высвободиться из этих давящих и душащих его объя­тий. Освободиться от желаний, па­рализующих мысль и волю, на­правляющих их лишь в одно не­изменное русло. Здесь вспоми­наются и дневники Толстого, где он, достигнув уже зрелого возрас­та, писал, что наконец-то стал сво­боден от зова пола, от постоянных желаний, угнетавших его. Эта кар­тина характерна для стиля Неиз­вестного - оперируя, казалось бы, реалистическими формами, он со­здает не натуральный, а символико-метафорический реализм, то есть делает в живописи и скульп­туре то, что Беккет, Ионеско и другие писатели XX века сделали в литературе своими «Носорога­ми», «Ожиданием Годо» и т. д. Недаром Беккет именно Неизвест­ному предложил создать совмест­ную книгу из рисунков художника и фрагментов собственных сочи­нений, где не художник выступает иллюстратором текстов, а скорее писатель иллюстрирует его идеи, выраженные пластически.

Кентавры Неизвестного разви­вают идею борьбы человека с не­человеческим. Но это не только животное начало в человеке, со­зданная им так называемая вторая природа тоже во многом антигу­манна, нечеловечна. Машины и механизмы способны унизить че­ловека, атрофировать его силу, волю, разум. Но дело даже не в машинах, хотя они сегодня могут не только создавать материаль­ные предметы, но и «мыслить», а в том, что «есть опасение, что наука может выйти за пределы человеческого контроля», о чем мы уже писали выше.

И с этих позиций нам открывает­ся еще один пласт содержания в том Кресте с головой Мадонны, пронизывающем умирающего кен­тавра. Как раз из этого машиноподобного кентавра человеческий дух устремляется к высшему бо­жественному сознанию.